М-м-м… Миндальное!

В путешествиях Лев был особенно собран: он всегда старался исследовать до мелочей то место, куда приезжал. И очень расстраивался, если что-то выпадало из программы. Именно поэтому рыжий тщательно планировал маршруты заранее и расписывал каждую минуту времени.

На этапе выполнения задуманного самым сложным было отказывать Еноту в его просьбах: «Лёвушка, а давай ещё часочек поспим?», «Лёвушка, ну зачем нам этот музей? Пойдём лучше жёлуди в парке пособираем для Кабанчика». Больше всего сил у Льва уходило на то, чтобы не позволять полосатому отлынивать от культурной программы.

Так было и во Флоренции — одном из трёх городов, куда отправились Лев и Енот во время путешествия по Италии. Там, по-енотьему мнению, достопримечательности скопились чересчур плотно, и неплохо было бы их раскидать по оставшейся Италии, чтобы он со Львом смог безмятежно гулять, а не только бегать от музея к музею.

В первый же день, шагая по главной площади города — Синьории, Енот не больно-то обращал внимание на статую Давида, фонтан Нептуна и даже не пытался взобраться на бронзового коня. Он тёр заспанную масочку, зевал и бойкотировал разговоры в знак недовольства ранним подъёмом. Лев же делал вид, что ничего не замечает. Он не хотел давать другу дополнительных поводов себя жалеть. Увидев, что ему совсем не сочувствуют, Енот подумал, что выглядит недостаточно несчастным, и перешёл к решительным действиям: замедлил шаг и опустил мордочку.

— Енотик, ты и, правда, так страдаешь? Тебе не нравится это утреннее солнышко? — не выдержал Лев.

Енот добился своего.
— Не то что бы прям так страдаю, но…
— Енотик, а давай сходим в кафе?
Полоскун сразу оживился.

В кафе звери не стали садиться за столик, а, как делают настоящие итальянцы, заказали кофе у стойки.
— Лев, смотри! — Енот показал лапой на витринное стекло, в котором отражался большой купол главного собора Флоренции.

Пока рыжий делал красивый кадр, Енот успел утащить пару печенек, которые недостаточно хорошо спрятали. «М-м-м, взять бы таких домой», — подумал полоскун. И сразу начал воплощать свои мысли в жизнь:
— Лёвушка, купи мне пакетик печенек. Во-о-он тех, на которых biscotti написано.
— Хорошо, но есть их будем только после обеда. Так положено, — согласился Лев с оговоркой.

***
На следующий день зверей ждали длинные коридоры галереи Уффици с бесчисленным количеством сокровищ всех эпох. Лев не выносил очередей и потому снова разбудил полоскуна очень рано.

Енот сопротивлялся, отказывался даже повернуться ко Льву масочкой.
— Енотик, а если я тебя угощу бискотти? — Лев не смог придумать другого способа, чтобы выманить друга из кровати.

Полоскун показал масочку.
— Но только после того, как почистишь зубы! — добавил рыжий.

Енот спрыгнул с кровати и отправился зарабатывать печенье.
Вернувшись, он с невозмутимым видом потянулся к львиной лапе, в которой были заветные бискотти. «М-м-м, миндальное», — отметил полосатый, но мордочка его при этом выражала крайнюю степень безразличия, мол, печенье как печенье, ничего особенного.

С каждым днём львиная программа становилась всё тяжелее и тяжелее. На четвёртые сутки он даже решил, что им пора бы взобраться на башню. Та показалась Еноту такой высокой, что добраться туда, решил он, можно было бы только на вертолёте. Но прошагать четыреста ступенек!

Лев пытался завлечь полоскуна тем, что со смотровой площадки открывается вид на весь город, но полосатый считал, что его старания и карабканье вверх стоят больше, чем красивый вид, который даже съесть нельзя.

Лев шагал по ступенькам и рассказывал, как здорово увидеть весь город с высоты:
— Ты ведь любишь забраться на дерево и смотреть на лес?

Енот ничего не отвечал: то ли от того, что карабкаться вверх и одновременно говорить не мог, то ли от того, что обиделся. А Лев чем выше поднимался, тем сильнее воодушевлялся и громче вещал.

Полосатый хвост решил, что настала пора забастовки: рыжий снова недостаточно внимательно относится к его страданиям. Енот сел на ступеньку, тем самым перегородив проход на узкой лестнице всем остальным. Быстро начала скапливаться очередь.

Лев, заметив пропажу спутника, вернулся обратно к несчастному зверю, за которым уже собралась приличная толпа. Культурный саваннский житель не мог поверить в то, что Енот держит очередь только из-за того, что не хочет идти вперед:
— Енотик, ты в порядке? Не ушибся?

Полосатый опустил ушки и спрятал нос между лап:
— Дальше я идти не могу!
— Енотик, осталось всего несколько ступенек…

Но Енот не реагировал. Лев понял, что настало время, и полез в карман, откуда извлёк печенье. Полоскун, почуяв запах, протянул одну лапу, второй же продолжал прикрывать свою несчастную мордочку.

Заполучив бискотти, Енот немного оживился, приподнял мордочку и принялся его жевать. «У-у-у, фисташковое!» — одобрительно подумал он.

Но вслух произнёс только:
— Ладно, Лев, пошли.

Очередь выдохнула с облегчением и, немного повозмущавшись капризным зверем, потянулась наверх.

К концу поездки Лев специально для Енота запланировал длинную прогулку по городским паркам, где его друг мог бы понаблюдать за собаками, которые ему так нравились и которых он при этом побаивался.

Но и тогда полоскун нашёл повод возмутиться:
— Лев, да что это такое?! Ты меня замучил! Я устал, я не хочу никуда больше идти! Оставь меня здесь и гуляй сам, если тебе так хочется. А я устал. Всё.

При этом он опёрся о дерево, демонстрируя, что прогулка окончена.
— Енотик, я же для тебя старался… Ну, не хочешь, не пойдём никуда, — Лев торопливо полез карман и достал оттуда почти пустой пакетик с бискотти.
— Держи, Енотик, можешь скушать все…

Полосатый взял пакетик, достал оттуда одну печеньку, закинул в рот и принялся жевать:
— Ну, Лев, пойдём, чего ты стоишь?

Понравилась сказка?
Поддержи Енота печенькой!